|
|
Мои встречи с монахиней Еленой.
Придя, я увидела совершенно слепую женщину, преклонного возраста, с необыкновенной ясностью ума, точностью суждений и остротой высказываний, человека, несмотря на свою слепоту, тонко чувствовавшего собеседника и быстро реагирующего на все нюансы диалога. То, с чем я встретилась, настолько потрясло меня, что оставило глубочайший след в моей жизни, и, придя однажды, я стала приходить к ней постоянно до самого своего отъезда на Запад.
Она рассказала мне, что в миру она Доктор Астрономии и ее именем названа Комета 2006, а комета 2005 имеет имя Коперника. Что, до недавнего еще времени, работала астрофизиком в Пулковской обсерватории, но несколько лет назад ослепла и приняла монашеское послушание, став «монахиней в миру» и сейчас, будучи слепой, по памяти читает лекции в Духовной Академии о преподобном отце Сергии Булгакове и Cвятом князе Александре Невском, кроме того до сих пор, пишет научные статьи в европейские журналы по астрофизике. Вот, что я вынесла и запомнила из разговоров с Еленой Ивановной. Оказавшись после революции в эмиграции, она получила ученое звание Доктора математики Варшавского университета, работала в университетах Польши, но никогда не оставляла начатых еще в ранней юности духовных поисков. Интересуясь астрономией и философией с юных лет, пытаясь найти ответы на главные вопросы бытия: кто мы, для чего и откуда пришли мы на эту землю, Елена Ивановна едет в Париж, к Отцу Сергию Булгакову.
В Европе разразилась Вторая мировая война с бредовыми идеями расового превосходства, которые были главной составной частью созданного на потребу черни фашистского мифа. Рухнул ее мир успешного ученого, любящей дочери, жены и матери. В России, после кровавой Октябрьской революции, мучительным испытаниям подверглись тысячи и миллионы людей, пытавшихся остановить стадное движение загипнотизированных людей в никуда. Каких клятвопреступных отречений от Веры, от Отечественной культуры, от самих себя потребовала большевистская опричнина ХХ века, далеко превзошедшая своей жестокостью державную номенклатуру Ивана Грозного!
Но она была уверена в том, что ее не напрасно вырвали из старой жизни и бросили в новую, и что уклоняться от предначертанного, значило бы совершить грех и великую ошибку, значило бы пойти против воли Бога, который вернул ее в Россию несомненно с замыслом, великим, как всегда. Бог не делал ничего, что не имело бы больших целей, и нужно было преданно помогать ему в полную силу отпущенного тебе ума, а не сковывать его намерения своей бездеятельностью. Поэтому, несмотря на все тяготы, она была оптимистична и полна доброй надежды, что с помощью Бога, к вящей его славе, она должна идти только вперед. И она шла вперед и вперед, росла как ученый-астрофизик, защищая одну за другой диссертации, одну из которых у нее просто украли, вырастая духовно и воспитывая духовных учеников, большинство из которых были ее коллеги-астрофизики и математики.
Она отнеслась ко мне так ласково и нежно, как - будто давно знала и любила меня. Такую открытость, такую живую любознательность к другому человеку я почти не встречала. Мне подарили любовь и доброту высокого полета, и я ощущала себя свободней, лучше, умнее. О маловерии Елена Ивановна говорила: “ Все люди шестым чувством знают, что бытие наше имеет смысл, что оно больше, чем поверхность вещей. Только мы это осознаем и ищем путей личной внутренней связи. Оно не есть переживание какого-то мгновения или особого состояния, именуемого молитвой, а всеединый охват жизни перед лицом Бога. Вера – это самоидентичность, самоторжество. Врагом является утрата этой веры под влиянием вихрей, которые веют над нами и вокруг нас. Где бы вы ни были и что бы вы не делали – важно сохранять внутреннюю цитадель, в которой царит покой, где душа с доверием и надеждой смотрит в небо. Все проходит, а это остается. Уносятся лица, города, мнения, теории, события – в глубине же: душа перед Вечным, перед Богом. И тогда начинаешь понимать, что от нас чего-то ждут, что мы родились зачем-то. Что призваны что-то принести в мир.” И еще: “Духовный путь – это дорога сугубо индивидуальная и если в самом начале можно заметить много людей идущих вместе с вами, то в конце вам придется остаться одному. Но вы не один и никогда не были один. Вам просто предстоит остаться наедине с Собой и встретиться лицом к лицу с вашей собственной Природой.” "Понять господа нелегко", говорила Елена Ивановна. "Его лицо подобно лицу кротости, но оно и подобно палящему солнцу и жаркому пламени. Дети России или Германии такие же, как и другие дети, они не лучше и не хуже других. Поверьте мне, только Содом в свое время особенно отличился в пороках. Некогда Бог как-никак сжег погрязший в распутстве и грехе Содом, и чтобы очиститься, человек должен пройти через господний огонь, огонь испытаний, пожирающий его во время страданий". Мы часто говорили о том, что любить все человечество гораздо легче, чем любить одного конкретного, не всегда симпатичного человека со всеми его слабостями и пороками. Эта любовь часто требует немалого мужества. Елена Ивановна всегда говорила, что в конечном смысле религия и христианство несут своей целью соединение любви к Богу с любовью к людям. Путь к Богу лежит через любовь к человеку, и другого пути нет (Вторая евангельская заповедь) . О том, что христианство породило два самых страшных преступления против человечества – Инквизицию и Холокост Елена Ивановна говорила, что это была дьявольская игра против христианства. Я часто приносила ей фрукты, горсточку разнообразных фруктов, необходимых для поднятия иммунитета. Я покупала их на Торжковском рынке, вблизи ее дома. Покупала немного, но и это немногое составляло тогда 1/10 моей зарплаты. Время было тяжелое. На прилавках магазинов было пусто, зато на рынке цены были «космические». Рядом разнузданные и полупьяные новые русские покупали огромные сумки дорогущих фруктов, гогоча и матерясь. Я приносила ей фрукты, и предлагала либо кусочек банана, либо
немного хурмы или граната. Она всегда делила пополам, и говорила:
«Это Вам». В ужасе, я отодвигала ее руку со словами: «Нет, это Вам и
только Вам!» Она учила меня уступать, говоря: "Уступит тот, кто разумнее". Уступать всегда и везде: в ненужном и бессмысленном споре, в громком разговоре с выкриками и в неразрешимых, казалось, ситуациях, когда просто нужно уйти, устраниться и Бог, и время сами расставят со временем свои акценты. "Дарите людям снисходительность",- говорила она. "Учите людей быть снисходительными". "Снисходительность должен дарить Бог человеку и отец сыну, но если ее не видно, тогда дитя должно с благоговейной снисходительностью прощать старшему его слабость". И она всегда надеялась, что ее умерший и горячо любимый сын простил ей все земные слабости и прегрешения, простил ей, что во имя возрождения человеческого духа в России она пренебрегла счастьем и жизнью близких.
Вся жизнь Елены Ивановны, трагическая и возвышенная жизнь незаурядной русской женщины - подвиг во имя Христa. В ней было это вечное Homo Dei человека, с религиозным пылом ищущего самого себя, вопрошающего, откуда он пришел и куда идет, что он такое и в чем его назначение, где его место во Вселенной, жаждущего проникнуть в тайну своего бытия и тайну Космоса, разгадать вечную, вновь и вновь встающую перед нами загадку : "Что есть человек?" В экстремальных ситуациях она несла свет Христовой истины, помогала людям не сдаваться и обретать веру, доказывая всей своей жизнью, своими каждодневными делами, своей верой в Бога и в человека, что Бог не напрасно создал людей. март 2010Валентина Толстая |